"Серебряный век" русской поэзии... Имена, даты,
направления... Многие его представители ощутили счастливые
минуты подъема и славы, а затем были втоптаны в безвременье
тяжелыми сапогами революции, гражданской войны и культа
личности. Николай Гумилев. Многие десятилетия мы были
обречены на слухи и домыслы о его судьбе - и о жизни его, и
уж тем более об обстоятельствах гибели. В час, когда он
родился, морская крепость Кронштадт была сотрясаема штормом.
Старая нянька увидела в этом своеобразный знак, сказав, что
у родившегося "будет бурная жизнь". И она оказалась права:
поиски, метания, страсть к путешествиям - короткие, но
бурные тридцать пять отпущенных Всевышним лет. Как говорят»
поэт в России - больше, чем поэт. И никто не может сказать о
поэте лучше, чем говорят его стихи: Я пропастям и бурям
вечный брат. Но я вплету в воинственный наряд Звезду долин,
лилею голубую. Поэзия Гумилева аполитична, и это один из
моментов, который, наряду с искусством стиха, привлекает
меня в его творчестве. В его стихах нашли отражение и
любовь, и путешествия, и война, и экзотика. Только политика
осталась в стороне. Гумилева волновали не вопросы
обустройства мира, а сам удивительный и неведомый мир,
ощущения от соприкосновения с ним. Он создал теорию
акмеизма, призывая воспринимать мир безоговорочно, но сам
акмеистом не стал, потому что был больше, значительнее этого
направления. Кажется, что каноны акмеизма были для него лишь
условностью. А какие были у него учителя! Аннен-ский, Вийон,
Готье, Брюсов. Николай Гумилев - прирожденный поэт,
построивший собственный мир слова и чувства. Время доказало,
что этот мир нам не чужд, как не чужды любовь и грусть,
счастье и разочарование. Но печаль стихов Гумилева особенно
лирична, особенно чувственна, по-особенному завораживающа и
трогательна: Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд И
руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далеко-далеко,
на озере Чад Изысканный бродит жираф. Каждая книга Гумилева
- это итог сделанного им на момент ее выхода, это осмысление
жизни и серьезная работа души, которая Глас Бога слышит в
воинской тревоге И Божьими зовет свои дороги. Его
философская лирика вылилась в сборник "Колчан", в котором он
задается вопросами, ранее его не волновавшими, совершает
открытия, доселе ему недоступные, например: Я вежлив с
жизнью современною, Но между нами есть преграда. Все, что
смешит ее, надменную, Моя единая отрада. Несмотря на большую
увлеченность экзотическими странами Африки и Азии, Николай
Гумилев безгранично предан родине. В то время, когда многие
уже покинули или собирались покидать Россию, он
возвращается, идя навстречу первой волне эмиграции. Я не
знаю, как сложилась бы его судьба вне родины, но для русской
поэзии он сделал максимум того, что мог, именно потому, что
вернулся. А не вернуться Николай Гумилев не мог, потому что
однажды сделал для себя открытие: Я кричу, и мой голос
дикий, Это медь ударяет в медь, Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть. Словно молоты громовые Или воды
гневных морей, Золотое сердце России Мерно бьется в груди
моей.
|